«Вы все переводите в корысть, в денежные знаки»
На днях стало известно о том, что СП «ё-Авто», созданное в 2010 году группой «Онэксим» Михаила Прохорова совместно с холдингом «Яровит» и планировавшее выпуск на рынок первой российской модели гибридного кроссовера, передает все свои разработки государству за символический 1 евро. Почему это произошло и что будет с ё-мобилем, корреспонденту Autonews.ru рассказал член совета директоров и бывший гендиректор «ё-Авто», президент «Яровита» Андрей Бирюков.
- Такой амбициозный проект, столько над ним работали, рекламировали, было даже собрано более 200 тыс. предзаказов на автомобиль, и теперь результат всех трудов отдается за бесценок. Это выглядит несколько странно даже с учетом того, что сегодня на рынке ситуация для бизнеса в целом неблагоприятна.
- Это было сделано как раз для того, чтобы проект получил дальнейшее развитие. Несмотря ни на что, у нас все вышло в лучшем виде. Я сейчас подразумеваю техническую платформу, а не внешний вид, по которому многие судили обо всем проекте. Для подтверждения, насколько ценно то, что мы смогли полностью осуществить, приведу пример: сегодня Microsoft и Apple создали для ряда автомобилей программный интерфейс, а мы сделали подобное еще три года назад.
- Получается, проект взят под крыло государства и продолжит свое развитие?
- Именно так. По заявлению замглавы Минпромторга Алексея Рахманова, технологии будут изучены, после чего будет вынесено решение, как их можно использовать в дальнейшем. Они могут быть реализованы при создании схожего по технической концепции автомобиля. Поэтому нужно дождаться следующего этапа развития этого проекта. Мы же продолжим сопровождать дальнейшую реализацию всех переданных разработок. Сохранена команда инженеров, что тоже очень важно. И мы убеждены, что переданные нами технологии повысят конкурентоспособность отечественного автопрома.
- Фактически передан существующий прототип кроссовера?
- В общем, да. Платформа в полном объеме, включая гибридную трансмиссию, и кузовную технологию. Вся конструкторская и технологическая документация автомобиля.
- Но с точки зрения бизнеса ситуация выглядит так: вложили деньги, разработали интересные и привлекательные технологии, и отдали их, ничего не заработав, а только потеряв.
- Вот, вы все переводите в корысть, в денежные знаки...
- Я говорю о бизнесе.
- Да, какие-то деньги мы потеряли. Но сегодня потеряли, завтра заработаем. Вложения могут окупиться на следующем этапе нашего сотрудничества с государством. На данном же этапе, пусть с опозданием и проблемами, но мы сумели доказать обществу, что в России в состоянии создавать что-то инновационное и высокотехнологичное в области автомобилестроения.
- Такой амбициозный проект, столько над ним работали, рекламировали, было даже собрано более 200 тыс. предзаказов на автомобиль, и теперь результат всех трудов отдается за бесценок. Это выглядит несколько странно даже с учетом того, что сегодня на рынке ситуация для бизнеса в целом неблагоприятна.
- Это было сделано как раз для того, чтобы проект получил дальнейшее развитие. Несмотря ни на что, у нас все вышло в лучшем виде. Я сейчас подразумеваю техническую платформу, а не внешний вид, по которому многие судили обо всем проекте. Для подтверждения, насколько ценно то, что мы смогли полностью осуществить, приведу пример: сегодня Microsoft и Apple создали для ряда автомобилей программный интерфейс, а мы сделали подобное еще три года назад.
- Получается, проект взят под крыло государства и продолжит свое развитие?
- Именно так. По заявлению замглавы Минпромторга Алексея Рахманова, технологии будут изучены, после чего будет вынесено решение, как их можно использовать в дальнейшем. Они могут быть реализованы при создании схожего по технической концепции автомобиля. Поэтому нужно дождаться следующего этапа развития этого проекта. Мы же продолжим сопровождать дальнейшую реализацию всех переданных разработок. Сохранена команда инженеров, что тоже очень важно. И мы убеждены, что переданные нами технологии повысят конкурентоспособность отечественного автопрома.
- Фактически передан существующий прототип кроссовера?
- В общем, да. Платформа в полном объеме, включая гибридную трансмиссию, и кузовную технологию. Вся конструкторская и технологическая документация автомобиля.
- Но с точки зрения бизнеса ситуация выглядит так: вложили деньги, разработали интересные и привлекательные технологии, и отдали их, ничего не заработав, а только потеряв.
- Вот, вы все переводите в корысть, в денежные знаки...
- Я говорю о бизнесе.
- Да, какие-то деньги мы потеряли. Но сегодня потеряли, завтра заработаем. Вложения могут окупиться на следующем этапе нашего сотрудничества с государством. На данном же этапе, пусть с опозданием и проблемами, но мы сумели доказать обществу, что в России в состоянии создавать что-то инновационное и высокотехнологичное в области автомобилестроения.
- Сколько денег потеряло совместное предприятие «ё-Авто»?
- Проект не закрыт, поэтому убытки считать еще рано. У нас есть построенные здания, мы сохраняем наработанную инженерную базу.
И важно также понимать, что любой проект имеет право на ошибку. Большинство наших людей за последние 20 лет стали скептиками. Общество не должно жить с таким настроением. Как ни странно, сегодня те, кто работает на заводах, гораздо оптимистичнее тех, кто сидит в кабинетах и принимает решения. Такое положение очень вредит реализации подобных глобальных проектов. Но сегодня мы своими достижениями можем помочь людям поверить в то, что наше государство самодостаточно, в нем есть креативные инженеры и конструкторы, а не только банкиры и юристы.
- То, о чем вы говорите, уже доказано. Для этого можно посмотреть, например, на технологии в военной промышленности страны.
- Но ведь никто из ваших коллег ни разу не поддержал не только этот проект, но и многие другие. А сколько проектов умирает из-за отношения: «Мы все равно это не сможем, зачем это поддерживать?»
- Возможно. Но вполне естественно, что люди будут задаваться вопросом, почему вы сами не довели проект до конца.
- Все очень просто. Сумма, которую планировалось потратить на подготовку проекта к производству, была превышена. Дальнейшее привлечение средств при сложившихся условиях в российской экономике стало очень затруднительно. Рассчитывать на Михаила Прохорова, который сейчас практически не занимается бизнесом, поскольку увлечен политикой, было бы неправильно. Государство поддерживать проект, как коммерческий, оказалось не готово. Поэтому мы решили сделать шаг, который поможет спасти проект и его ноу-хау.
Опять же, если бы проект не был привлекательным, его бы не взяли. Зачем брать на себя ответственность и риски, пусть даже за один евро?
- Изначально в 2010 году весь проект от разработки продукта до запуска его производства мощностью 20 тысяч автомобилей в год оценивался в 150 миллионов евро. По некоторой информации, потрачено уже около 300 миллионов евро. Это так?
- Не готов сейчас назвать точную сумму, но это гораздо меньше, чем 300 миллионов евро.
- Сколько еще требовалось денег для полной реализации проекта?
Порядка 250-300 миллионов евро.
- Если бы вы нашли эти деньги, то реализация проекта продолжилась бы?
- Конечно.
- Насколько автомобиль готов к запуску в производство? В этом году он должен был пройти сертификацию.
- Существующие образцы в целом готовы к сертификации и опытно-промышленному производству. Но из-за того, что мы не смогли реализовать идею сделать несущий кузов из композитного материала, была увеличена сумма инвестиций в производство, технология требует доработки.
Если вы помните, причиной стало то, что два года назад американский подрядчик, который должен был разработать для нас технологию несущего кузова, так и не выполнил заказ, соответствующий требованиям, прописанным в договоре. Из-за этого были перенесены и сроки запуска производства.
- Чем закончился этот конфликт? О нем мало что известно.
- Причин произошедшего может быть две – непрофессионализм или нежелание отдать нам данную разработку. Разбирательство еще не закончено. Поэтому, чтобы не создать проблем юристам, я не могу сейчас об этом говорить.
- Выпускаемый автомобиль сильно бы зависел от импорта комплектующих?
- Из импортных деталей там только мотор (1,4-литровый восьмиклапанный двигатель внутреннего сгорания производства FIAT). Но и его можно было бы поменять на российский.
- Если у машины такая высокая степень локализации, то ее цена была бы слабо подвержена влиянию курсовых колебаний.
- Да. Но изначально мы планировали более компактный кроссовер, чем имеем сейчас. И когда мы не получили американский заказ по кузову, пришлось сделать SUV крупнее, чем изначально планировалось. А машина более высокого класса, соотвественно, имеет и более высокую цену. У нас она могла приблизиться к миллиону рублей. Сейчас, в условиях снижения продаж новых автомобилей, это осложнило бы наш выход на рынок.
Хотя, конечно, мы не отказывались от идеи в будущем выпустить такой маленький кроссовер.
Дмитрий Панов, специально для Autonews.ru